В составе господствующего класса Русского государства издавна имелись выходцы из тюркских народов. Их число заметно увеличилось после образования Золотой Орды. Несмотря на то, что Северо-Восточная Русь находилась в зависимости от ханов Чингизидов, некоторые ордынские феодалы, даже члены царствующего дома, выезжали на службу в русские княжества, да и сами князья читали за честь породниться с татарской знатью. На ханских дочерях были женаты многие правители русских княжеств. В их числе и князья Рюриковичи (в частности, все потомки Святого Федора Ростиславича Чермного, князя Смоленского и Ярославского, в том числе князья Львовы, Шаховские) по женской линии ведут свой род от правителей Золотой Орды. Происхождение от знатных татар считалось почетным не только в период могущества Золотой Орды, но и в последующие столетия. Мы знаем немало русских дворянских родов, считавших себя выходцами из знатных татарских родов. Часто это была лишь легенда, не подтвержденная документально, но весьма лестная для самого рода. «Выезды» татарской знати в северо-восточную Русь действительно имели место. Порой эти ордынские мурзы были христианами (одно из направлений христианства, несторианство, в Европе считавшееся ересью, было распространено среди монгольской знати) или язычниками-шаманистами и «выезжали на Русь», не желая смириться с введением в Орде мусульманской веры по указу хана Узбека (в начале XIV в.). Такие выходцы из Орды принимали православие и быстро ассимилировались среди русских служилых людей.
Издавна на службу к русским князьям поступали и татарские феодалы-мусульмане, потерпевшие поражение в междоусобной борьбе и стремившиеся найти на Руси помощь и убежище. Они также занимали почетное место в феодальной структуре русского общества. Усиление Московского государства, переход на русскую службу ордынской знати привели еще в XIV в. к образованию вассального Касимовского ханства («царства»). Власть московского князя признают мусульманские правители Мещеры. Татарские князья и царевичи — союзники Москвы — участвуют в русских экспедициях против Казани, получают на земли, поместья царские грамоты, в которых нередко «пишутся княжьим именем». При этом русские документы далеко не всегда учитывали сложную феодальную иерархию, существовавшую в самой Орде.
Собственно князьями — удельными правителями — были ордынские «беки», правители улусов. Главы крупных родов в большинстве ханств носили также титул «карачаев». Значительная часть ордынской аристократии сохранила имена старых монгольских или тюркских родов, причем отрасли этих родов существовали во многих татарских государствах. Так, например, практически во всех землях, некогда входивших в состав Золотой Орды, наиболее влиятельным был род Ширин (к которому принадлежали предки русских княжеских родов Ширинских-Шихматовых и, очевидно, Мещерских). Титул мурзы носили младшие представители княжеских родов, а также некоторые отличившиеся татары, пожалованные ханами в это достоинство. Младшие представители княжеских (удельных) родов, татарские мурзы, поступавшие на русскую службу, также получали в документах титул князя. Сыновья, иногда и ближайшие родственники царствующих ханов носили титул «солтана», в России их именовали царевичами. Более отдаленные прямые потомки правящей династии сохраняли титул улана (оглана). Женившись на дочери хана, татарский феодал получал особый почетный титул «гургена» — «зятя». Этот титул с гордостью носил, в частности, среднеазиатский владыка Тимур (Тамерлан), по крови не принадлежавший к роду Чингизидов. Потомки рода пророка Мухаммеда носили титул сеитов и пользовались глубоким почтением в мусульманском обществе.
Именно из их числа избирались высшие духовные руководители мусульман в Казанском и Касимовском ханствах [11]. «Княжьим именем» русские государи называли, прежде всего, тех знатных татар, которые осуществляли власть над более или менее крупными группами своих соплеменников. Пожалование «княжения», например, над мордвой при этом означало на практике «инвеституру», т.е. не пожалование, а скорее утверждение государем-сюзереном своего вассала в наследственном достоинстве.
Служилые люди, часто связанные родством с собственно княжескими семьями, именовались мурзами. На практике этот титул нередко переводился таким же образом.
Первоначально довольно веротерпимое московское правительство с конца XVI — начала XVII в. все более активно добивается христианизации подвластных ему племен, в том числе и обращения татар-мусульман. Для татарской знати крещение в православие означает не только пожалование земель, придворных званий (часто — звания стольника), но и соизволение именоваться князем. Мусульманские феодалы также именуются князьями, но в документах все более четко прослеживается различие между двумя этими категориями феодалов. Попытки запретить или ограничить право феодалов-мусульман владеть крепостными крестьянами-христианами наблюдаются с первой трети XVII в. Окончательным ударом для служилых татар-мусульман стал соответствующий указ царя Петра Алексеевича 1713 г. Лишившись крепостных, татарские мурзы превращались в однодворцев, обязанных нести государственные повинности.
Правительство открыто угрожало конфискацией поместий тем, кто отказывался принять крещение, и угроза эта была реализована. Те, кто принимал православие, мог рассчитывать на сохранение прежнего статуса и титула. Остальные мурзы превращались фактически в государственных крестьян, облагались подушным окладом и лишались каких-либо шансов войти в состав дворянского сословия.
Ситуация изменилась после вступления на престол Екатерины II. Ее указ 1784г. предоставил мурзам-мусульманам, записанным в подушный оклад, право восстановления в дворянском достоинстве в случае предоставления доказательств их благородного происхождения. В царствование Екатерины Великой, не случайно названное «золотым веком» дворянства, отблеск этого сияния осветил и татарских мурз. Многим удалось избавиться от подушного оклада и получить от дворянских собраний признание в дворянском и даже княжеском достоинстве. В это время татарские князья вносились или в IV часть родословной книги, в число «выезжих», иностранных знатных родов, или, как и природные русские князья Рюриковичи, Гедиминовичи, в V часть дворянской родословной книги (в число титулованных родов).
В XIX столетии среди родов татарского происхождения, носивших княжеский титул, можно выделить две группы: немногочисленные роды «российско-княжеские» (Мещерские, Юсуповы, Урусовы, еще несколько наиболее старых и влиятельных родов) и категорию «князей татарских». Существование последней стало результатом именного указа Павла I 20 января 1797 г., в котором (при составлении «Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи») император распорядился «князей татарских в число княжеских родов не включать» [49. С. 98]. В новом указе 12 ноября 1797 г. он все же распорядился «все роды князей, в самые древнейшие еще времена вошедшие в число княжеских фамилий и внесенные в родословные в Бархатной книге, хотя оные первоначально произошли от князей татарских, вносить в список князей российских». На этом основании были внесены в число российских княжеских родов сначала Черкасские и Юсуповы, а затем и Урусовы [21; 22]. Теми же правами пользовались и внесенные в «Бархатную книгу» в числе прочих родов татарских царевичей князья Сибирские — потомки хана Кучума. Претендовали на это отличие и некоторые другие православные княжеские роды татарского происхождения, например Енгалычевы. В записке по делу об утверждении их герба (1799 г.) герольдмейстер Осип Козодавлев высказывал мнение, что «кажется разуметь должно о запрещении помещать гербы князей татарских между князей российских таковые токмо, кои суть мелкие, например касимовские и другие, коим титул князя токмо по переводу титула мурзы присвоен, о князьях же Енгалычевых известно, что они и в грамотах, от государей пожалованных, именованы были князьями» [49. С. 99]. В большинстве случаев (как можно увидеть в очерках, посвященных отдельным семьям), эти семьи все же были внесены не в V, а в IV или в VI часть родословной книги, с правом именоваться князьями татарскими. На практике, впрочем, и это не имело особого значения; и князья татарские, и князья российские носили один и тот же титул, принадлежали к древнему дворянству, а юридические различия в значении этого титула представляли интерес, пожалуй, только для чиновников Герольдии. Кстати, некоторые православные княжеские семьи татарского происхождения (например, Гедиановы, Мамлеевы) или ветви этих семей все же были, вероятно, «по недосмотру» Сената, внесены в V часть родословной книги, т.е. фактически в число князей российских.
Разумеется, далеко не всем татарским княжеским родам удалось преодолеть многочисленные препятствия на пути к утверждению в княжеском достоинстве. Многие из родов, доказавших дворянство в депутатских собраниях своих наместничеств и губерний в конце XVII — начале ХIХ в. были затем утверждены в дворянстве без титула и даже совсем исключены из родословной книги (в первую очередь последнее касалось ветвей и целых родов, сохранивших мусульманское вероисповедание). Нередки были случаи, когда из нескольких семей, восходивших к общему родоначальнику, одна (чаще всего, давно христианская, сохранившая имения с крепостными крестьянами) добивалась утверждения в княжеском достоинстве, а ее единородцы, сохранившие мусульманство и обедневшие, оставались в подушном окладе, среди государственных крестьян и не могли представить доказательств, удовлетворявших Герольдию (хотя теоретически сохраняли право дальнейшего доказательства дворянства). Потомки и тех и других сейчас объединены в Меджлис татарских мурз — татарское дворянское собрание, активно действующее в Уфе (в структуре Российского дворянского собрания, но с собственными критериями приема).
Можно перечислить многие православные или мусульманские княжеские роды, первоначально внесенные в V часть родословной книги Пензенской и других губерний, но в княжеском достоинстве не утвержденные. Иногда потомки этих родов продолжали пользоваться княжеским титулом в официальных бумагах. Примером может служить род князей Костровых, который даже упоминается в некоторых генеалогических изданиях в числе утвержденных, хотя формально право на титул (который их предки, казанские князья, поступившие на русскую службу и принявшие православие, носили с XVI в.) Сенатом за ними никогда не было признано. Однако некоторые ветви рода носили этот титул вплоть до октябрьского переворота 1917 г.
Особую группу татарских княжеских родов в Российской империи составляют некоторые роды литовско-татарского дворянства. Литовские татары, как группа служилых людей, сложились в конце XIV — начале XVI в. из переселенцев и пленных ордынцев, среди которых были и представители улусных князей, и рядовые воины. Смешанные браки, разрешенные им первое время, уже в середине XVI в. привели к их славянизации. Как и для боснийских мусульман (но по противоположной причине), родным языком для них с этого времени является славянский (старобелорусский, позже польский, теперь также русский) язык.
Сохраняя магометанское вероисповедание, литовские татары не пользовались политическими правами шляхты (правом избирать короля, депутатов сейма), в остальном же были уравнены с литовской и польской шляхтой христианами. По законам Великого княжества Литовского и шляхта (дворяне) мусульманского вероисповедания имели право владеть крепостными крестьянами-христианами. Их потомки сохранили его (в изъятие из общих российских законов) и после присоединения восточных земель Речи Посполитой к Российской империи. Многие татарские роды в Великом княжестве Литовском носили княжеский титул и титул мурз, причем последний, как ни странно, был распространен меньше, и считался достоянием наиболее знатных родов. С княжеским титулом несколько десятков родов доказали дворянство в Виленской, Гродненской и Минской губерниях и в Царстве Польском в первой четверти XIX в. и в первой половине этого столетия употребляли его в официальных документах. Семьи, носившие титул мурз, и некоторые из родов, употреблявших княжеский титул, происходят от ордынских князей, и их предки пользовались этим достоинством в литовских владениях с конца XV — начала XVI в. Известны и другие литовско-татарские семьи, в XIX в. и позже не употреблявшие княжеский титул, которые в польской генеалогической литературе считаются ветвями княжеских родов. Литовско-татарский род Тупальских носил родовое прозвание Сеит (так же назывался герб этой семьи), т.е. присоединил к фамилии титул, присвоенный в мусульманских странах потомкам пророка Мухаммеда (кстати, эта семья, как можно судить по документам литовской канцелярии начала XVI в., одного происхождения с русскими князьями Юсуповыми и Урусовыми и также восходит к князю Эдигею). Были среди литовских татар и Чингизиды — роды, носившие титул улана, принадлежавший в Орде прямым потомкам царевичей [48;50].
Из всех этих семей только одна из ветвей князей Кричинских (прямых потомков улусных князей племени найман, чья непрерывная родословная прослеживается в Литве с середины XV в.), сравнительно крупных помещиков Виленской губернии, до самой революции продолжала хлопотать об утверждении в княжеском достоинстве; ее представители именовались князьями и на военной службе, и в имущественных документах, хотя окончательного решения Сената по их делу не последовало. Все остальные литовско-татарские роды были признаны Сенатом в дворянстве без титулов.
Книга Саида мурзы Еникеева посвящена преимущественно мусульманским ветвям старинных татарских родов, плохо изученным в генеалогической литературе. Нет необходимости пересказывать в предисловии структуру и содержание этой интересной работы. Хотелось лишь подчеркнуть, что многолетний труд, предлагаемый ныне на суд читателей, представляет собой итог многих десятилетий кропотливой работы в архивах, библиотеках. Исследователь стремится донести до нас живую старинную речь, дыхание ушедшего времени, отсюда и чрезвычайно бережное отношение к источникам, желание воспроизвести подлинные акты, документы, свидетельства славного прошлого того сословия, делу возрождения которого автор посвятил последние годы своей жизни, занимая высокий пост предводителя Меджлиса татарских мурз.
К сожалению, сам князь Саид мурза уже не увидел эту книгу. В начале 1997 г., после продолжительной болезни, его не стало. Но его огромный труд, как и предшествующие многочисленные публикации князя Саида мурзы Ханафиевича Еникеева, станет памятником этому неутомимому энтузиасту, прекрасному знатоку и пропагандисту истории татарского дворянства.
________________________________________
Станислав Думин, кандидат исторических наук,
председатель Историко-родословного общества в Москве
отсюда
http://murza.org.ru/hist/
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
